Воронцова А.

«И внешний мир убывает…» (Р. М. Рильке)
Встреча с Вендерсом, или Одухотворение буквы

Смотря и слушая «Небо над Берлином» впервые, я обнаружила совпадение «ангельских монологов» фильма со своими текстами. Вим Вендерс – мой режиссёр: кажется, именно так говорят в подобных случаях. Немецкие романтики считали букву «низовым слоем Логоса» и грезили об одухотворении её плоти. До встречи с Вендерсом мои сочинения были лишь письмом, теперь буква зазвучала.

 
О чём речь:

В Берлине живут ангелы, обречённые не бессмертие. Они наблюдают за городом с высоты колокольни, слышат мысли людей, но не могут вмешиваться в ход их жизней. Этих мужчин в длиннополых чёрных пальто и с косичками за плечами видят только дети. Ангел Кассиэль (Оскар Зандер) скорбен и монументален. Дамиэль влюбляется в прекрасную циркачку (Сольвейг Доммартин) и решает пренебречь своей посреднической миссией между Богом и людьми, становясь одним из них. Отказ от абсолютной духовности в пользу земной любви лишает его вместе с крыльями бессмертия. Обретённый вместо абстрактного всезнания человеческий опыт делает Дамиэля простым смертным, но взамен наделяет его нравственным императивом и осознанием конечности бытия.

«Невесомые трэвеллинги оператора Анри Алекана не просто перемещают ангелов из библиотеки – хранилища духовности, где они до поры обитали, на бренную землю – в бродячий цирк, дансинг, дешёвую кофейню, но как бы вызволяют из области трансцендентного и погружают в метафизику быта. Ангел-медиум, воспринимавший мир исключительно чёрно-белым, став человеком, видит его уже в цвете: визуальный эстетизм сменяется «аляповатостью» реализма» (Андрей Малов).

Фильм «Небо над Берлином» (1987) ознаменовал возвращение Вендерса в Германию. «Я жил вдали от неё в течение восьми лет. Это фильм о том, как я заново строил взаимоотношения с Германией и своим детством. Фильм был сделан без сценария, примерно так, как пишут поэмы. Он был построен на инстинкте и не имел сюжета. Я снимал его с великим французским оператором Анри Алеканом, которому в то время было восемьдесят лет». «Небо над Берлином» посвящено «трем ангелам» кинематографа – Андрею Тарковскому, Франсуа Трюффо и Ясудзиро Одзу. «Мои ангелы, – говорит Вендерс, – это добиблейские персонажи. Ангел здесь – посредник между человеком и Богом, но поскольку я считаю, что Бога нет, то для моих ангелов нет работы, ибо нет никого, кому бы отнести послание мысли и мечты человеческие. Это своего рода духовный образ. Они любят нас, но как свидетели. Ничем не могут помочь. Их взгляд на нас – это невинный взгляд, на который все мы способны, и если есть надежда на лучшее будущее человечества, то она в том, чтобы мы вернулись в детство. Тот опыт, который ты переживаешь как человек, – достоин вечности. Нужно лишь вернуть себе способность всему удивляться, как дети сказке. Сродни ей и мой фильм».

Андрей Плахов в книге «33» пишет: «Вендерс всегда любил города. Характер Берлина определяла Стена, именно она до предела обостряла ощущение города. В «Небе над Берлином» есть гениальное открытие – ангелы, свободно парящие над Стеной. Витающие над полками синематеки бессмертные ангелы кинематографа поведали Вендерсу, как однажды Бог послал их в Берлин и велел подготовить рапорт о том, что происходит в этом городе. Время от времени кто-то из них, тронутый людскими горестями и страстями, отказывается от бессмертия и становится человеком. Вендерс делал современную городскую сказку, но он как никто знал, что кино материально и не терпит доморощенной мистики. Поэтому он преподнёс сказку как документальный репортаж, словно бы снятый одним из ангелов, которого снабдили камерой. В роли этого ангела выступил Анри Алекан. Ему принадлежала идея сделать фильм чёрно-белым и снять ключевые сцены с высоты птичьего полёта. Картина так и начинается: на колоннах и башнях кирх мы видим маленькие человечьи фигурки. Это ангелы обозревают город. Стена разделяет чёрно-белое и цветное кино. Чёрно-белый мир превращается в цветной, когда стерильность кадра сменяется пестротой дансинга и циркового балагана. Возвышенные «ангельские монологи», написанные Петером Хандке и стилизованные под Рильке, уступают место грубой фонограмме берлинского шума.

 
Рефлексия
Забываясь, дарю себе надежду выйти из забвения, когда придёт нужный момент, тот самый сладостный миг. Когда он приходит, я сплю дальше, и всё катится куда-то…
Только после, оглянувшись назад, понимаю, что было это со мной… и, по идее, это всё – моя жизнь, что, кстати, совсем меня не интересует. Все события влияют на меня тогда, когда они уже проходят, и нет нужды больше искать каких-то альтернатив…
Погрузившись в работу, совсем не приносящую результатов, я затупляю свой ум, потому что направляю эту работу куда-то в пустоту. Не для себя стараюсь.
Выйдя на улицу, вижу ясность всех очертаний, понимаю, что они не доступны мне, потому что я сама не делаю их таковыми. И тогда возникает желание исчезнуть или отключить мозг.

А в то же время подключаются чувства, и начинается саморефлексия, индульгирование…
Страхи, мысли….. вся эта чушь, которую я так не люблю.
Ощущаю свою голову пустой в её наполненности.

 
Тоска
сравнивая, теперь я понимаю. сравнивая, теперь я понимаю. сравнивая, теперь я понимаю.
понимаю, что мне так грустно.
грустно потому, что все повторяется, но иначе.
все повторяется, но иначе.
иначе не выходит.
не выходит так, чтобы остановиться и расслабиться. отпустить. отпустить не получится, но знание завтрашнего дня убьет все на свете. я это знаю.
я это знаю, но успокоения мне это не дает.
не дает шанса оставить все мысли.
все мысли о масштабах грусти.
грусти о «мере моего хаоса».
мера моего хаоса – не случившиеся однажды люди.
люди? нет, конкретные человеки.
как остановиться? я ведь знаю, что все проходит и уходит. и это уйдет.
уйдет.уйдет.уйдет.
обман.
обман должен замениться другим обманом. замените, пожалуйста.
пожалуйста, возникни из пустоты времени.
время меня не лечит. время лечит только раны.
ран нет. ран нет. ран нет.
нет непричастности. зачем так произошло? я хочу одиночества.
одиночества в себе.
в себе подавить привычку.
привычку ждать. привычку надеяться.
надеяться стать отшельником (куда больше?)
куда больше наступать на одно и то же.
одно и то же счастье, смешанное с болью. было.
было. было. было. было.
"было" устало.

возьми меня за руку, сон. уведи в просторы небытия. скрой меня ото всех. оторви от массы живого. дай чувствовать тебя вдали от реальности. скрой все мои поступки. не замечай, что я плачу. не замечай, что я тоскую. не замечай, что я пьян. не замечай, что я не в себе.
сон-сон-сон.

мы поем о любви, мы те, кто парим в воздухе без надежд, мы все безумно влюблены в жизнь. мы все чего-то ждем.
и так быстро спонтанно неожиданно хотим и забываем. хотим и забываем. хотим и забываем.

мы забываем о том, что мы хотим. чтобы жить. чтобы не тосковать. чтобы быть, как все. чтобы позволить другим не думать. чтобы, чтобы, чтобы.
у меня гладкая спина. я пишу, чтобы потом позволять другим говорить о том, что у меня гладкая спина.
спина болит. болит душа. душа не спокойна. не спокойна я. кто я?
я не плачу. я хаотична. я флегматик. я сангвиник. я должна быть спокойна.
где моя мантра?
кончились времена писем. письма изжили себя. себя я отрекла от себя. не нужно себя мне.
я отрицаю все. я не верю ни во что. я не люблю слово я. ведь я – только слово.
я – проблема. проблема для себя. не люблю себя в виде проблем для других.
не хочу быть для других. забудьте меня ради меня. только ради меня оставьте меня в покое.
я слишком слаб, чтобы терпеть. я слаб. я слаб.
если только вы не хотите обо мне заботиться и любить меня. слишком эгоистично? знаю
просто я девушка. так вышло

говорить, говорить, говорить. что толку? я слушаю. слушаю.слушаю.
слушаю интерпретации. интерпретации. сиквел раз. два. три.

такое ощущение, что, излечившись, я снова теряю. я лечилась от потерь. это так.
память: удалить ненужные файлы?
я: да
память: вы уверены, что они не нужны?
я: не уверена
память: вы можете оставить файлы до лучших времен. да / нет?
я: оставить – значить вспоминать об их наличии. Стирай!
память: ошибка в программе. индивид, в ком заключена информация, противоречиво относится к полному удалению.
я: чееееееееееееееееееерт
память: ошибка-ошибка-ошибка-ошибка.

не утоляйте свой интерес посредством меня. я устал от безрезультатности.
я.я.я.я.я.я.я.я.
ты.ты.ты.ты.ты.
тебя больше.

дай мне расслабиться в твоих руках. сотри меня из этого мира. оставь лишь в своих руках,сон.
сон.я не он.я не она.
бездна и тьма.
тьма, снова тьма.
я не странна.
просто без сна
я провела
пару недель
без дел, без дел, без дел.

вырви из меня ростки марихуаны, зажженной непонятностью моего я.
вырви из меня метафоры. сожги все. сожги все.
говорите правду!
люди, слепленные из правды, теряют часть мгновения,
потому что мгновение – мозаика прихотей. мозаика сомнений. мозаика жизни.
правда портит.
я готов врать. лишь бы наслаждаться.

успокойте меня, успокойте меня. успокойте!
безумие, находящее спасение в тепле.
безумие, исключающее из себя безумие. исключающее из себя страсть.
это тоскливая безысходность спасения.

заткните мне рот губами. я превышаю дозволенный лимит слов.
заткни

тоска, какая тоска. боже.
вспоминая себя, икать? да, выход.. – была бы некая надежда.
вдохновлен? – к черту.
это не помогает. земля не проникнута небом.

..в маленьком доме, на окраине земли..
жил малыш..
у него был порок сердца.
сладкое он не любил.
и не любил из-за сладкого.

часто он скулил.

 
Cовпало
грусть? нет, это не грусть. это что-то такое бытовое, не каждодневное, но повторяющееся, случающееся, а от этого странно-затерянное внутри. закрываешь глаза и ловишь свое настроение, даже печатаешь с закрытыми глазами – зрячесть тут не нужна. я чувствую, как слова согреваются, двигаются будто в хаосе, соблюдая при этом удивительную стройность и гармонию.
что же это за настроение? в нем нет ни печали, ни беспокойства, ни радости, ни счастья – нет крайностей. есть только звуки настоящего. я слышу приближение завтрашнего и отдаление сегодняшнего дня, я чувствую стук своего сердца – я живу. знание возможности не тяготит, а наполняет легкостью от предчувствия труда ради выдуманного земного дела – тебе есть для чего жить. порой непонятно противоречиво, для чего окружаешь себя таким плотным пространством, успеваешь окунуться в реку забвения, но тут же старательно улыбаешься, доводя себя до нужной искренности – не лживой.
это не бег без оглядки, названный суетой, не попытка очнуться среди людей – это самое настоящее в настоящем. момент, пойманный в момент. совпало.

 
Единство
прикасаясь к телу другого Я, принимая в совокупности каждый отдельный штрих, наслаждаешься временным чувством привязанности, сливаясь душой в единую форму выражения, отчего так легко улыбнуться друг другу, словно знание дня стало концентрированной формой Познания на пути к пониманию без слов.
атмосфера без твердых шариков мыслей стеклась в единый поток расеянного сознания и плавное движение внутренних шестеренок. фьюи-фьюи. слышно постукивание самозащиты где-то со стороны южной части замкнутого пространства временной гармонии, но желание обрести себя придет только завтра, когда очарование, навеянное случайной чередой событий, послуживших контекстом для оформления каких-то стремлений, спадет, чтобы снова нуждаться в разморозке полуфабриката Единство.

 
Об Ангелах
Я удивляюсь тому, насколько часто люди, заметив, почувствовав – не знаю – близкое родство друг с другом – по душам – так же беспечно продолжают жить в одиночестве, как и раньше. Особенно те, кто наполнен Светом.
Но в то же время я убеждаюсь, что так и должно быть. Потому что Ангел Ангелу рознь.
Противостояние Света и Тьмы, Дня и Ночи, Плюса и Минуса – оправдано.
Если Свет со Светом сойдутся, они будут лишь временной моральной поддержкой друг другу. Опорой вне времени и пространства. Неразлучными друзьями нашей иллюзорной жизни (а, следовательно, связь их – более на подсознательном уровне, чем реальная).
Свет вдали от такого Света будет блуждать, жить своей жизнью, испытывать себя, слёзки будут капать из его глаз, наверняка он захочет отрастить себе крылья – такие, как были у него когда-то давно, ещё до того, как он очутился на земле.

Но Мы (Светлые) всё равно будем искать себе противоположность… Не обязательно, чтобы это было нечто отрицательное и непохожее на нас, как мы всегда привыкли понимать …значение слова «противоположность».
Просто это некий антоним, как сахар – соль.

Не следует принимать сахар за плюс, соль за минус. Хотя и существуют трактовки, мол, последнее – смерть, яд. Оба на цвет они белые, и Сахар имеет такое же право поступать плохо, как и Соль. Они равноценны, но в то же время…Сахар несёт в себе положительную энергетику, а Соль – отрицательную, более тёмную, что даёт нам право видеть в Её основе (т.е. то, без чего Она потеряла бы свою сущность) некий, уже изначально кем-то заложенный, «отрицательный» оттенок (смысл), понимаемый (принимаемый) именно так в нашем ассоциативном сознании.

Что я хочу этим сказать? Да просто, что… как-то всё одновременно логично и глупо. Наверняка и у глупости есть своя закономерность.

Я не знаю, вряд ли я Ангел. Тем более что глаза у меня не голубые и живу я наполовину чувствами, наполовину разумом – одной ногой Здесь, другой – Там.
А ведь Ангелы скорее – гиперчувствительные создания.
Но я уверена, что я – Светлый представитель этой иерархической системы существ неведомого нам мира.

И ещё …я жутко не завидую тем, кто не верит в это, ведь они столько теряют. Кажется, что их глаза закрыты плёнкой…, которая позволяет видеть только внешнее.
Мне даже немного грустно, потому что нельзя заставить увидеть кого-то то, что можешь видеть ты. Самое сильное средство в мире – это Вера.

 
Когда ребенок был ребенком,
Он ходил, опустив руки,
Он хотел, чтобы ручеек был рекой,
Река бурным потоком,
А эта лужа морем

Когда ребенок был ребенком,
Он не знал, что он ребенок,
Все его воодушевляло,
И все души сливались в единое целое

Когда ребенок был ребенком,
У него не было ни суждений, ни привычек,
Часто он садился, скрестив ноги,
А потом срывался и бежал
У него были густые вихры,
И он корчил рожи, когда его фотографировали.

 
«Я знаю теперь то, что ни один Ангел не знает»

«Мы все в одной лодке»

 
P.S.
В Интернете вы найдёте следующие публикации, посвящённые творчеству В. Вендерса:

• Агапов Вадим. Вендерс: в стране двойной;
  
• Вим Вендерс. «Я немец в душе и европеец в профессии». Речь в мюнхенском театре «Каммершпиле» 10 ноября 1991 года;
  
• Вим Вендерс. Изображение будущего. На заре дигитальной эпохи (2000);
  
• Дмитрий Король, Владислав Софронов–Антомони. Зрение ангела;
  
• Плахов Андрей. «33». Глава 7 «Вим Вендерс. Жизнь после смерти»;
  
• Степанова Ильмира. Земные черты Вима Вендерса.