Электронное издательство
Много уже было сломано копий по поводу адекватного перевода имён в «поттериане». Не стоит, конечно, забывать, что «Гарри Поттер», переведённый «Росмэн», предназначался для детей и позиционировался как детская книга, поэтому парочку неблагозвучных имён и фамилий действительно допустимо было переделать. Однако как быть с остальными? «Гарри Поттер» – уже давно не детская книжка, это культурный феномен. Не нужен ли ему «взрослый» перевод или по крайней мере комментарии для желающих изучить вопрос глубже? Ведь если продолжать заигрывать с детской аудиторией, переводя «Хедвига» как «Букля» и называя Снейпа Снеггом, многозначность будет утеряна. Велика ли потеря? Отвечаем: да. Имена могут содержать такую информацию, о которой не ведают даже самые заядлые поттероведы.
Ономатологический разбор даёт совершенно новый взгляд на картину магического мира, созданную английской писательницей. Роулинг, не будем забывать, окончила филологический факультет; филологическое образование предполагает широкую осведомлённость в истории литературы и в мифологии. Исходя из этого: ничто не случайно, особенно имена. Сова Хедвига – случайно ли её имя совпадает с именем святой Хедвиги, которая покровительствовала сироткам? А Северус Снейп? Случайно ли его имя с латыни переводится как «суровый», а фамилия соответствует английскому глаголу, означающему «кусать», «рвать», что безусловно указывает на саркастический характер данного персонажа? («Сарказм» буквально с греческого – «рвать мясо»). Но самая интересная и малоизученная информация содержится в именах персонажей, относящихся к далёкому прошлому магического мира. Это имена членов семьи Дамблдора (к ним присовокупим и имя Геллерта Гриндевальда), а также имена трёх братьев Певереллов, от которых, возможно, пошёл весь магический род.
Начнём исследование с истоков, то есть с братьев. Три брата-волшебника встречают на своём пути реку, которая слишком глубока, чтобы перейти её вброд, и слишком быстра, чтобы переплыть. (Эта река сродни той стене из загадки, которую нельзя обойти и нельзя через неё перелезть; другими словами – река на пути трёх братьев есть сама Смерть, или, возможно, река забвения Лета.) Река – верная погибель для братьев, которым почему-то нельзя вернуться назад (у них даже не возникает такой мысли). Но братья обманывают Смерть, построив через реку волшебный мост. На середине моста Смерть снисходит до того, чтобы заговорить с добычей, ускользнувшей от неё, и предлагает братьям любые дары в награду за их хитрость. Так они получают Дары Смерти: непобедимую Старшую Палочку, Воскрешающий Камень и мантию-невидимку. Но двух старших братьев ждёт ужасная судьба: один зарезан в ту же ночь вором, прельстившимся драгоценной палочкой – так Старшая Палочка начинает свой кровавый путь через столетия. Другой же, вернувшись домой, воскрешает свою умершую возлюбленную, но она остаётся холодной и похожей на призрака. Обезумев, средний брат кончает с собой, чтобы воссоединиться с любимой по-настоящему. Самый младший брат, оказавшись, по правилам сказки, самым хитрым, беспечно доживает свой век, невидимый для Смерти под своей мантией, и в конце встречается со Смертью добровольно.
Братьев Певереллов зовут Антиох, Кадм и Игнотус. Здесь нас в наибольшей степени интересует имя среднего брата, а не младшего, как можно было бы подумать. С именем старшего всё ясно: «Антиох» означает «сопротивляющийся» (греч.), что указывает на его воинственную природу. «Игнотус» с латинского переводится как «неизвестный», «невидимый» или (NB!) «нерождённый». Вот почему Смерть так долго не могла отыскать младшего брата – он не просто был незрим под мантией, но и «не рождался» вовсе, а как может умереть тот, кто не родился? Гарри Поттер был дальним потомком Игнотуса, и мантия перешла к нему по праву наследования. Том Реддл же был потомком Кадма, среднего брата, с именем которого связана наиболее сложная и таинственная история.
Мифологический прототип среднего брата Певерелла – это Кадм, ищущий свою сестру, Кадм – брат Европы, похищенной Зевсом, Кадм – основатель семивратных Фив. Легенда о Кадме гласит следующее: царь Агенор, безутешный после исчезновения дочери, призывает к себе трёх своих сыновей – Кадма, Фойникса и Киликса – и требует, чтобы они нашли сестру, а до той поры не возвращались домой под страхом смертной казни. Параллель с путешествующими тремя братьями, которым нельзя вернуться назад, пока они не достигнут цели, уже должна натолкнуть нас на определённые мысли. Далее из легенды мы узнаём следующее: братья вскоре покидают Кадма и основывают свои собственные царства, а он продолжает поиски, до тех пор, пока, изнурённый, не решается отправиться и испросить совета у дельфийского оракула. Тот советует ему следовать за знамением, которое вскоре будет ниспослано: «На уединенной поляне увидишь ты корову, которая никогда не знала ярма. Следуй за ней, и там, где ляжет она на траву, воздвигни стены города, а страну назови Беотия».
Кадм следует совету, идёт за белоснежной коровой, никогда не знавшей ярма, и там, где она ложится на траву, воздвигает жертвенник, но, поскольку у него нет воды для жертвоприношения, отправляет слуг к источнику. Источник охраняется огромным змеем, или драконом, который убивает потревоживших его людей. «Никогда не щекочи спящего дракона!» - гласит девиз Хогвартса, «Draco Dormiens Ninquam Titillandus». Никогда не буди зло, пока оно пребывает в покое, не нарушай границы, за которой начинается война не на жизнь, а на смерть. Кадм преступает черту дозволенного. Он вступает в схватку с огромным змеем и убивает его. Тогда голос с небес предрекает победителю – Кадм поплатится за свою неосторожность, когда-нибудь и он станет огромным змеем, на которого будут дивиться люди! Далее Кадм по совету Афины-Паллады засеивает поле зубами дракона. Из зубов вырастают воины, которые начинают сражаться друг с другом, и когда их остаётся всего пятеро – они присягают Кадму на верность. Вместе с ними Кадм основал великий город – семивратные Фивы. Боги были на свадьбе Кадма, его обвенчали с девой Гармонией (NB!), в приданом Гармонии были покрывало и ожерелье работы Гефеста, впоследствии ставшие источником бед. (Вспомните проклятое ожерелье, подброшенное в Хогвартс!).
Несмотря на покровительство богов, беды преследуют Кадма, гибнут две его дочери, затем – внук. От горя он покидает царство на закате дней, отправляется странствовать с женой. Кадм клянёт несчастливую судьбу и вспоминает убитого змея. Уж не за смерть ли чудовища, которое, возможно, было посвящено богам, терпит он такую кару? Если так, то лучше самому обратиться в змея, чем терпеть страдания и дальше. И стоит ему об этом подумать, как ноги его слипаются и тело покрывается чешуёй… Гармония не желает оставлять мужа в его ужасной судьбе, и оба они по воле богов обращены в змей.
Кадм-волшебник, средний брат Певерелл, пращур Волдеморта, был змееустом – дар этот наследственный. Как мы теперь видим – случайно ли змееуста-Певерелла зовут Кадмом? Случайно ли именно он становится хозяином Воскрешающего Камня? Ведь и Кадм-основатель Фив переживает похожую беду: смерть тех, кого он любил. А началось всё с исчезновения любимой сестры. Кадм-волшебник понёс другую утрату: он потерял возлюбленную.
Зачем три брата Певерелла, подобно Кадму, Фойниксу и Киликсу, скитаются по земле? Зачем они стремятся преодолеть преграду, которая непреодолима для обычного смертного? Пытаются ли они кого-то нагнать или возвратить? Могли ли они искать, подобно многим другим братьям из подобных легенд и сказок, пропавшую сестру или чью-то жену? Что они хотели обрести за Летейскими водами, на другом берегу? Точно узнать невозможно. Но ясно: корни борьбы между светлым и тёмным началом магического мира кроются в этой истории. Братья Певереллы пожелали отнять у Смерти её могущество; более того, один из них пытался отобрать у Смерти её добычу, возвратить невозвратное. Он пробудил зло, «пощекотал спящего дракона», и дорого поплатился за глупость. Его потомство, рождённое от женщины, холодной как призрак, не живущей по-настоящему, стало проклятым.
Сквозь века разматывается клубок, и нить истории ведёт вновь к такому же сочетанию фигур: трое мужчин и женщина. Причём двоим эта женщина - сестра (NB!), третьему – скорее всего, никто.
Альбус, Аберфорт и Ариана Дамблдор. Геллерт Гриндевальд (Grindelwald), их общий друг. Что кроется за смыслом имён?
Ариана – то же, что Ариадна. Безумная сестра Дамблдора, вечный укор его совести. Она ли – путеводная нить, за которую можно потянуть и разгадать загадку?
Альбус Дамблдор. «Albus» по-латыни – белый. На староокситанском «alba» - песня перед рассветом, песня, которой прощаются влюблённые. «Dumbledore» на староанглийском – шмель.
Шмели – любители мёда, а мёд считался напитком священным, питьём поэзии, высшим знанием. Но шмели, в отличие от пчёл, не запасают мёд впрок – а значит, это тайное волшебное знание не достанется никому, кроме посвящённых. В славянской «Народной Библии» Бог обижен на шмеля за то, что шмель не желает делиться с ним мёдом. Афанасьев утверждает, что в западной традиции шмель мог быть превратившимся кобольдом, представителем Тайного Народца.
Белый цвет – чистота, бессмертие, нечто запредельное. «Белый шмель», таким образом - носитель тайного знания, поэзии, которая может победить смерть, но не всякому доступна. Геллерт Гриндевальд во времена дружбы с Дамблдором предстаёт белокурым немецким юношей, который всего-навсего приехал погостить у бабки-англичанки. Никто бы не угадал под золотыми волосами Геллерта безумных идей о чистоте крови и безграничной власти, которые уже тогда им владели. Но обратим пристальный взгляд на его имя. Геллерт – так звали святого мученика, который пытался крестить Венгрию. Его сбросили с горы в бочке, утыканной камнями. Теперь эта гора тоже зовётся Геллерт, и говорят, что там нечисто – ведьмы устраивают на вершине шабаши.
Гриндевальд – фамилия созвучна с названием горнолыжного курорта, но, если разложить это слово на составляющие, мы получим «grindel» – часть плуга, на которую крепятся все остальные, и «wald» – лес. Что это означает? Возможно – человека, который готов срубить под корень лес прошлого и вспахать поле плугом, чтобы посеять там… зубы дракона.
 |
 |
 |
||
Совы из «Фантастических путешествий» Б. Баффета |
||||
Для носителя мифологического мышления имя - семантически значимый элемент судьбы, но никак не условность. Русское «Букля» - пагуба для структуры образа-архетипа «мальчик с совой». Сову Гарри Поттера зовут Хедвига – в честь средневековой германской святой, под духовным патронажем которой действовали монастыри, одновременно приюты и школы, для детей-сирот. В европейском фольклоре часто встречаются совы-советчицы, пра-матери. Во Вступлении я много писала о «совином тексте», разных его полюсах и неизменной связи с символикой Пути, с аспектами смерти, перехода по ту сторону. Но если кристаллизовать обширный материал вокруг фигуры ребёнка-сироты, то на первый план выйдет тема его защиты, магической опеки со стороны потусторонних сил, противодействующих злу.
Эта тема раскрывается в замечательной сказке Сюзанны Кларк «Прощай-милость, или Дамы из Грейс-Адьё», где три милейшие викторианские дамы – это три феи, которые оборачиваются «зловещими совами», чтобы спасти двух девочек-сироток, обитающих в старом доме «Зимнее царство». Мужчины-обидчики, намеревающиеся убить малышек ради наследства, в какой-то момент начинают понимать, что попали в магическое женское пространство: один из постояльцев-злодеев сравнивает мисс Тобиас с Минервой, когда на плечо барышни уселась одна из сов. Связь сов с феями (думаю, восходящая к легендам о Мелюзине) просматривается в иллюстрациях Артура Рэкхема к сказке Джеймса Мэтью Барри «Питер Пэн в Кенсингтонском саду». Позже для цикла даже придумали специальный термин - «лесная рэкхемерия».
Как отмечают знатоки, в книге Барри-Рэкхема главная, типично викторианская, черта – тревожность: деревья с человеческими лицами, чёрные силуэты цветов, балет фей на тончайшей паутине, эльфийские поселения под садом, невидимые для человека, мёртвые хризантемы, опасные приключения любопытных девочек. На одной из картинок рои очаровательных фей спешат на праздник, вперёд несутся слуги, держа в руках плоды зимней вишни, которые служат им фонариками. Вековые деревья с сотней глаз наблюдают за суетой - вместе с совой, сидящей на ветке-ладони одного из древней. Длинные уши и нос, кустистые брови, корни-ступни, изогнутое, будто спешащее на бал, туловище делают существо похожим на эльфа, или на старую эльфийку – чем не Минерва с совой?
Что касается зыбкой, мерцающей границы между сном ребёнка и смертью (как в древних колыбельных), ищите примеры в романтической балладе XIX века или в стихах английского поэта Уолтера де ла Мэра. В его «Песне сна» спящего малыша, «унёсшего сказку из дня» (пер. В. Лунина), окружают гномы, летучие мыши, свечи и фонари. «Уханье сов» мы слышим в самой первой строфе: вкупе с сумеречной чащобой, ручьём у пня, оно сигнализирует о присутствии в детском стихотворении вордсвортовского кода. Мы снова на опасной территории баллады «The Idiot Boy», на магической территории для одиноких детей. Кстати, Уолтер де ла Мэр называл эльфов «фантастически переодетыми маленькими детьми». Кэтрин М. Бриггс отмечает (в книге «Эльфы в традиции и литературе»), что «воздух Волшебной страны пронизывает все его стихотворения». В проказливых Пиках и Паках Мэра нетрудно угадать черты Питера Пэна и Пака с Волшебных холмов Р. Киплинга. Переводчикам негоже стирать следы преемственности, знаки традиции в угоду целевой аудитории: пусть юный читатель, с целью разгадать тайну совиного имени Хедвига, заглянет в комментарии. Пусть он прочтёт много взрослых книг, чтобы постичь смысл одной детской.
| Поделиться: |